|
|
|
Миры Герберта Уэллса
- Человек-невидимка - Страница 64
Ко мне приблизился какой-то слепой, но я вовремя заметил его
и шарахнулся в сторону, опасаясь его тонкого слуха. Несколько раз я
случайно сталкивался с прохожими; они останавливались в недоумении,
оглушенные неизвестно откуда раздававшейся бранью. А потом я почувствовал
на лице что-то мягкое, и площадь стала покрываться тонким слоем снега. Я,
очевидно, простудился и не мог удержаться, чтобы время от времени не
чихнуть. А каждая собака, которая попадалась мне на пути и начинала,
вытянув морду, с любопытством обнюхивать мои ноги, внушала мне ужас.
Потом мимо меня с криком пробежал человек, за ним другой, третий, а
через минуту целая толпа взрослых и детей стала обгонять меня. Они спешили
на пожар и бежали по направлению к моему дому. Заглянув в переулок, я
увидел густое облако дыма, поднимавшееся над крышами и телефонными
проводами. Я не сомневался, что это горит моя квартира; вся моя одежда,
аппараты, все мое имущество осталось там, за исключением чековой книжки и
трех томов заметок, которые ждали меня на Грейт-Портленд-стрит. Я сжег
свои корабли - вернее верного! Весь дом пылал.
Невидимка умолк и задумался. Кемп тревожно посмотрел в окно.
- Ну? - сказал он. - Продолжайте.
22. В УНИВЕРСАЛЬНОМ МАГАЗИНЕ
- Итак, в январе, в снег и метель, - а стоило снегу покрыть меня, и я
был бы обнаружен! - усталый, простуженный, с ломотой во всем теле,
невыразимо несчастный и все еще лишь наполовину убежденный в преимуществах
своей невидимости, начал я новую жизнь, на которую сам себя обрек. У меня
не было ни пристанища, ни средств к существованию, не было ни одного
человека во всем мире, которому я мог бы довериться. Раскрыть тайну
значило бы отказаться от своих широких планов на будущее: меня просто
стали бы показывать как диковинку. Тем не менее я чуть было не решил
подойти к какому-нибудь прохожему и отдаться на его милость. Но я слишком
хорошо понимал, какой ужас и какую бесчеловечную жестокость возбудила бы
такая попытка. Пока что мне было не до новых планов. Я старался только
укрыться от снега, закутаться и согреться - тогда можно было бы подумать и
о будущем. Но даже для меня, человека-невидимки, ряды запертых лондонских
домов были неприступны.
Только одно видел я тогда отчетливо перед собой: холод, бесприютность и
страдания предстоящей ночи среди снежной вьюги. И вдруг меня осенила
блестящая мысль. Я свернул на улицу, ведущую от Гауэр-стрит к
Тоттенхем-Корт-роуд, и очутился перед огромным магазином "Omnium", - вы
знаете его, там торгуют решительно всем: мясом, бакалеей, бельем, мебелью,
платьем, даже картинами. Это скорее гигантский лабиринт всевозможных
лавок, чем один магазин. Я надеялся, что двери магазина будут открыты, но
они были закрыты. Пока я стоял перед входом, подъехал экипаж, и швейцар в
ливрее, с надписью "Omnium" на фуражке, распахнул дверь. Мне удалось
проскользнуть внутрь, и, пройдя первое помещение - это был отдел лент,
перчаток, чулок и тому подобное, - я попал в более обширное помещение, где
продавались корзины и плетеная мебель.
|
|
|
|
|
|
|
