|
|
|
Миры Герберта Уэллса
- Остров доктора Моро - Страница 32
- Человек.
Человек, живой человек, как и я.
- Заткнись, - ворчливо произнес голос из темноты.
Я ел кокосовый орех в напряженном молчании. Изо всех сил всматривался я
в темноту, но не мог больше ничего различить.
- Это человек, - повторил голос. - Он пришел жить с нами?
Голос был хриплый, с каким-то особенным, поразившим меня присвистом. Но
произношение его было удивительно правильно.
Обезьяно-человек выжидательно поглядел на меня.
Я понял его немой вопрос.
- Он пришел с вами жить, - утвердительно сказал я.
- Это человек. Он должен узнать Закон.
Теперь я стал различать какую-то темную груду в углу, какие-то смутные
очертания сгорбленной фигуры. В берлоге стало совсем темно, потому что у
входа появились еще две головы. Рука моя крепче сжала палку. Сидевший в
темном углу сказал громче:
- Говори слова.
Я не понял.
- Не ходить на четвереньках - это Закон, - проговорил он нараспев.
Я растерялся.
- Говори слова, - сказал, повторив эту фразу, обезьяночеловек, и
стоявшие у входа в пещеру эхом вторили ему каким-то угрожающим тоном.
Я понял, что должен повторить эту дикую фразу. И тут началось настоящее
безумие. Голос в темноте затянул какую-то дикую литанию, а я и все
остальные хором вторили ему. В то же время все, раскачиваясь из стороны в
сторону, хлопали себя по коленям, и я следовал их примеру. Мне казалось,
что я уже умер и нахожусь на том свете. В темной пещере ужасные темные
фигуры, на которые то тут, то там падали слабые блики света, одновременно
раскачивались и распевали:
- Не ходить на четвереньках - это Закон. Разве мы не люди?
- Не лакать воду языком - это Закон. Разве мы не люди?
- Не есть ни мяса, ни рыбы - это Закон. Разве мы не люди?
- Не обдирать когтями кору с деревьев - это Закон. Разве мы не люди?
- Не охотиться за другими людьми - это Закон. Разве мы не люди?
И так далее, от таких диких запретов до запретов на поступки, как мне
тогда показалось, безумные, немыслимые и потрясающе непристойные. Нами
овладел какой-то музыкальный экстаз, мы распевали и раскачивались все
быстрее, твердя этот невероятный Закон. Внешне я как будто заразился
настроением этих звероподобных людей, но в глубине моей души боролись
отвращение и насмешка. Мы перебрали длинный перечень запретов и начали
распевать новую формулу:
- Ему принадлежит Дом страдания.
- Его рука творит.
- Его рука поражает.
- Его рука исцеляет.
И так далее, снова целый перечень, который почти весь показался мне
тарабарщиной о Нем, кто бы он ни был. Я мог бы подумать, что все это сон,
но никогда не слышал, чтобы пели во сне.
- Ему принадлежит молния, - пели мы.
- Ему принадлежит глубокое соленое море.
У меня родилось ужасное подозрение, что Моро, превратив этих людей в
животных, вложил в их бедные мозги дикую веру, заставил их боготворить
себя. Но я слишком хорошо видел сверкавшие зубы и острые когти сидевших
вокруг, чтобы перестать петь.
|
|
|
|
|
|
|
