|
|
|
Миры Герберта Уэллса
- Остров доктора Моро - Страница 11
- Пошел туда, мистер Заткни Глотку, туда! - ревел капитан.
Монтгомери и его собеседник повернулись к нам.
- Что это значит? - спросил я.
- Вон отсюда, мистер Заткни Глотку, вот что это значит! За борт, живо!
Мы очищаем судно, очищаем наше бедное судно! Вон!
Оторопев, я смотрел на него. Но потом понял, что именно этого мне и
хочется. Перспектива остаться единственным пассажиром этого сварливого
дурака не сулила мне ничего приятного. Я повернулся к Монтгомери.
- Мы не можем вас взять, - решительно сказал мне его собеседник.
- Не можете меня взять? - совершенно растерявшись, переспросил я.
Такого непреклонного и решительного лица, как у него, я еще в жизни не
видел.
- Послушайте... - начал я, обращаясь к капитану.
- За борт! - снова заорал он. - Это судно не для зверей и не для
людоедов, которые хуже зверья, в сто раз хуже! За борт... проклятый мистер
Заткни Глотку! Возьмут они вас или не возьмут, все равно вон с моей шхуны!
Куда угодно! Вон отсюда вместе с вашими друзьями! Я навсегда простился с
этим проклятым островом! Довольно с меня!
- Послушайте, Монтгомери... - сказал я.
Он скривил нижнюю губу и, безнадежно кивнув головой, указал на седого
человека, стоявшего рядом с ним, как бы выразив этим свое бессилие помочь
мне.
- Уж я об этом позабочусь, - сказал капитан.
Началось странное препирательство. Я попеременно обращался то к одному,
то к другому из троих, прежде всего к седому человеку, прося позволить мне
высадиться на берег, потом к пьяному капитану с просьбою оставить меня на
судне и, наконец, даже к матросам. Монтгомери не сказал ни слова - он
только качал головой.
- За борт, говорю вам, - беспрестанно повторял капитан. - К черту
закон! Я хозяин на судне!
Я начал грозить, но голос мой пресекся. Охваченный бессильным
бешенством, я отошел на корму, угрюмо глядя в пустоту.
Тем временем матросы быстро работали, сгружая ящики и клетки с
животными. Большой баркас с поднятыми парусами уже стоял у подветренного
борта шхуны, и туда сваливали всю эту удивительную кладь. Я не мог видеть,
кто приехал за ней с острова, потому что баркас был скрыт бортом шхуны.
Ни Монтгомери, ни его собеседник не обращали на меня ни малейшего
внимания: они помогали четырем или пяти матросам, выгружавшим багаж.
Капитан был тут же, скорее мешая, чем помогая работе. Я переходил от
отчаяния к бешенству. Пока я стоял, ожидая своей дальнейшей участи, мне
несколько раз неудержимо захотелось расхохотаться над моей злополучной
судьбой. Я не завтракал и чувствовал себя от этого еще несчастнее. Голод и
слабость лишают человека мужества. Я прекрасно понимал, что не в силах
сопротивляться капитану, который мог избавиться от меня, и у меня не было
способа заставить Монтгомери и его товарища взять меня с собой. Мне
оставалось лишь покорно ждать своей судьбы, а выгрузка багажа на баркас
между тем продолжалась, и никто не обращал на меня внимания.
|
|
|
|
|
|
|
