|
|
|
Миры Герберта Уэллса
- Война миров - Страница 92
Я почувствовал отвращение к
себе. Помню, как я почти символическим жестом отбросил сигару. Внезапно я
понял все свое безумие. Мне казалось, что я предал жену, предал
человечество. Я глубоко раскаивался. Я решил покинуть этого странного,
необузданного мечтателя с его пьянством и обжорством и идти в Лондон. Там,
мне казалось, я скорее всего узнаю, что делают марсиане и мои собратья -
люди. Когда наконец взошла луна, я все еще стоял да крыше.
8. МЕРТВЫЙ ЛОНДОН
Покинув артиллериста, я спустился с холма и пошел по Хай-стрит через
мост к Ламбету. Красная трава в то время еще буйно росла и оплетала
побегами весь мост; впрочем, ее стебли уже покрылись беловатым налетом;
губительная болезнь быстро распространялась.
На углу улицы, ведущей к вокзалу Путни-бридж, валялся человек, грязный,
как трубочист. Он был жив, но мертвецки пьян, так что даже не мог
говорить. Я ничего не добился от него, кроме брани и попыток ударить меня.
Я отошел, пораженный диким выражением его лица.
За мостом, на дороге, лежал слой черной пыли, становившийся все толще
по мере приближения к Фулхему. На улицах мертвая тишина. В булочной я
нашел немного хлеба, правда, он был кислый, черствый и позеленел, но
оставался вполне съедобным. Дальше к Уолхем-Грину на улицах не было черной
пыли, и я прошел мимо горевших белых домов. Даже треск пожара показался
мне приятным. Еще дальше, около Бромптона, на улицах опять мертвая тишина.
Здесь я снова увидел черную пыль на улицах и мертвые тела. Всего на
протяжении Фулхем-роуд я насчитал около двенадцати трупов. Они были
полузасыпаны черной пылью, лежали, очевидно, много дней; я торопливо
обходил их. Некоторые были обглоданы собаками.
Там, где не было черной пыли, город имел совершенно такой же вид, как в
обычное воскресенье: магазины закрыты, дома заперты, шторы спущены, тихо и
пустынно. Во многих местах были видны следы грабежа - по большей части в
винных и гастрономических магазинах. В витрине ювелирного магазина стекло
было разбито, но, очевидно, вору помешали: золотые цепочки и часы валялись
на мостовой. Я даже не нагнулся поднять их. В одном подъезде на ступеньках
лежала женщина в лохмотьях, рука, свесившаяся с колена, была рассечена, и
кровь залила дешевое темное платье. В луже шампанского торчала большая
разбитая бутылка. Женщина казалась спящей, но она была мертва.
Чем дальше я углублялся в Лондон, тем тягостнее становилась тишина. Но
это было не молчание смерти, а скорее тишина напряженного выжидания.
Каждую минуту тепловые лучи, спалившие уже северо-западную часть столицы и
уничтожившие Илинг и Килберн, могли коснуться и этих домов и превратить их
в дымящиеся развалины. Это был покинутый и обреченный город...
В Южном Кенсингтоне черной пыли и трупов на улицах не было. Здесь я в
первый раз услышал вой. Я не сразу понял, что это такое. Это было
непрерывное жалобное чередование двух нот: "Улла... улла...
|
|
|
|
|
|
|
