|
|
|
Миры Герберта Уэллса
- Война миров - Страница 17
Я и теперь необыкновенно ясно помню этот обед.
Милое, встревоженное лицо жены, смотрящей на меня из-под розового абажура,
белая скатерть, серебро и хрусталь (в те дни даже писатели-философы могли
позволить себе некоторую роскошь), темно-красное вино в стакане - все это
запечатлелось у меня в памяти. Я сидел за столом, покуривая папиросу для
успокоения нервов, сожалел о необдуманном поступке Оджилви и доказывал,
что марсиан нечего бояться.
Точно так же какая-нибудь солидная птица на острове св.Маврикия,
чувствуя себя полным хозяином своего гнезда, могла бы обсуждать прибытие
безжалостных изголодавшихся моряков.
- Завтра мы с ними разделаемся, дорогая!
Я не знал тогда, что за этим последним моим обедом в культурной
обстановке последуют ужасные, необычайные события.
8. В ПЯТНИЦУ ВЕЧЕРОМ
Самым невероятным из всего того странного и поразительного, что
произошло в ту пятницу, кажется мне полное несоответствие между
неизменностью нашего общественного уклада и началом той цепи событий,
которая должна была в корне перевернуть его. Если бы в пятницу вечером
взять циркуль и очертить круг радиусом в пять миль вокруг песчаного
карьера возле Уокинга, то я сомневаюсь, оказался ли бы хоть один человек
за его пределами (кроме разве родственников Стэнта и родственников
велосипедистов и лондонцев, лежавших мертвыми на пустоши), чье настроение
и привычки были бы нарушены пришельцами. Разумеется, многие слышали о
цилиндре и рассуждали о нем на досуге, но он не произвел такой сенсации,
какую произвел бы, скажем, ультиматум, предъявленный Германии.
Полученная в Лондоне телеграмма бедняги Гендерсона о развинчивают
цилиндра была принята за утку; вечерняя газета послала ему телеграмму с
просьбой прислать подтверждение и, не получив ответа - Гендерсона уже не
было в живых, - решила не печатать экстренного выпуска.
Внутри круга радиусом в пять миль большинство населения ровно ничего не
предпринимало. Я уже описывал, как вели себя мужчины и женщины, с которыми
мне пришлось говорить. По всему округу мирно обедали и ужинали, рабочие
после трудового дня возились в своих садиках, укладывали детей спать,
молодежь парочками гуляла в укромных аллеях, учащиеся сидели за своими
книгами.
Может быть, о случившемся поговаривали на улицах и судачили в пивных;
какой-нибудь вестник или очевидец только что происшедших событий вызывал
кое-где волнение, беготню и крик, но у большинства людей жизнь шла по
заведенному с незапамятных лет порядку: работа, еда, питье, сон - все, как
обычно, точно в небе и не было никакого Марса. Даже на станции Уокинг, в
Хорселле, в Чобхеме ничто не изменилось.
На узловой станции в Уокинге до поздней ночи поезда останавливались и
отправлялись или переводились на запасные пути; пассажиры выходили из
вагонов или ожидали поезда - все шло своим чередом. Мальчишка из города,
нарушая монополию местного газетчика Смита, продавал вечернюю газету.
|
|
|
|
|
|
|
