|
|
|
Миры Герберта Уэллса
- Машина времени - Страница 30
Когда на востоке заблестела заря и лучи света возвратили всему миру
обычные краски и цвета, я тщательно обследовал местность. Но нигде не
оказалось и следов белых фигур. По-видимому, это была просто игра теней.
"Может быть, это привидения, - сказал я себе. - Желал бы я знать, к
какому времени они принадлежат..."
Я сказал это потому, что вспомнил любопытный вывод Гранта Аллена,
говорившего, что если б каждое умирающее поколение оставляло после себя
привидения, то в конце концов весь мир переполнился бы ими. По этой
теории, их должно было накопиться бесчисленное множество за восемьсот
тысяч прошедших лет, и потому не было ничего удивительного, что я увидел
сразу четырех. Эта шутливая мысль, однако, не успокоила меня, и я все утро
думал о-белых фигурках, пока наконец появление Уины не вытеснило их из
моей головы. Не знаю почему, я связал их с белым животным, которое
вспугнул при первых поисках своей Машины. Общество Уины на время отвлекло
меня, но, несмотря на эту, белые фигуры скоро снова овладели моими
мыслями.
Я уже говорил, что климат Золотого Века значительно теплее нашего.
Причину я не берусь объяснить. Может быть, солнце стало горячее, а может
быть, земля приблизилась к нему. Принято считать, что солнце постепенно
охлаждается. Однако люди, незнакомые с такими теориями, как теория
Дарвина-младшего, забывают, что планеты должны одна за другой приближаться
к центральному светилу и в конце концов упасть на него. После каждой из
таких катастроф солнце будет светить с обновленной энергией; и весьма
возможно, что эта участь постигла тогда одну из планет. Но какова бы ни
была причина, факт остается фактом: солнце грело значительно сильнее, чем
в наше время.
И вот в одно очень жаркое утро - насколько помню, четвертое по моем
прибытии, - когда я собирался укрыться от жары и ослепительного света в
гигантских руинах (невдалеке от большого здания, где я ночевал и питался),
со мной случилось странное происшествие. Карабкаясь между каменными
грудами, я обнаружил узкую галерею, конец и окна которой были завалены
обрушившимися глыбами. После ослепительного дневного света галерея
показалась мне непроглядно темной. Я вошел в нее ощупью, потому что от
яркого солнечного света перед глазами у меня плыли цветные пятна и ничего
нельзя было разобрать. И вдруг я остановился как вкопанный. На меня из
темноты, отражая проникавший в галерею дневной свет, смотрела пара
блестящих глаз.
Древний инстинктивный страх перед дикими зверями охватил меня. Я сжал
кулаки и уставился в светившиеся глаза. Мне было страшно повернуть назад.
На мгновение в голову мне пришла мысль о той абсолютной безопасности, в
которой, как казалось, жило человечество. И вдруг я вспомнил странный ужас
этих людей перед темнотой. Пересилив свой страх, я шагнул вперед и
заговорил. Мой голос, вероятно, звучал хрипло и дрожал. Я протянул руку и
коснулся чего-то мягкого.
|
|
|
|
|
|
|
